Пусть дерутся другие (СИ) - Булаев Вадим

Сноска: должно помочь, когда, или если, начнутся обвинения в распропагандировании и тайных застенках КБР.

— Во всех документах фигуранта официально именовать «Маяком». Данные взять из его воинского ID, выданного «Титаном». Других документов у Самада всё равно нет.

Отдельным подпунктом шло дополнение: «Армейский чип-синхронизатор Федерации не замечать, в сопровождающих файлах не указывать. Считать пленного обычным гражданином Нанды, воевавшим на стороне противника».

— По прибытии в тюрьму за Маяком установить негласный надзор, применяя собственные оперативные возможности и возможности администрации.

— Отдельно держать на контроле состояние здоровья Артура Бауэра, позывной «Псих». По выздоровлении — взять в полноценную разработку.

— Подключить агентуру из числа высокопоставленных чинов Нанды, ориентируя тех на поиск выживших из взвода охраны маяка Федерации.

На этом пункте человек, перечитывающий результаты общего мозгового штурма, призадумался.

Парни из СБН толково придумали — присвоить всем пойманным солдатам местные имена и, под видом преступников, упрятать их подальше. Список имён неизвестен, кого искать — пока загадка.

Вдобавок, проявление интереса к упомянутому списку может вызвать ненужные осложнения, вплоть до раскрытия агента. Стоит ли оно того? Интуиция подсказывала, что стоит. Вит Самад, сам по себе, никто. Пустое место. Но вот информация, скрытая в боевом чипе Федерации за его правым ухом — бесценный клад.

И вот тут начинался скользкий путь допущений.

В идеале, следовало извлечь такой важный протокол из солдатской головы, а затем шарахнуть им в виде сенсации о том, что президент Нанды скрывает правду. Причём неважно — причастен глава государства к подрыву или нет. Важен сам факт того, что причины взрыва навигационного комплекса несколько иные, чем указано официально. Пусть потом рассказывает избирателям, почему утаил истину и как он ни при чём.

А если эту новость подать под нужным углом, грамотно осветив наиболее неприглядные моменты — то импичмента не избежать.

Правильно мотивированные журнашлюхи умело раздуют скандал, смакуя подробности. Оппозиция забурлит. Там осталось немало игроков, лояльных к погибшему лидеру. Сильных, харизматичных, с веским словом в среде большого бизнеса, готовых пойти на множество временных уступок ради новых, перспективных выборов.

Дипломатическим языком — широчайшее поле для кулуарных договорённостей с вражеским истеблишментом. Тихий путь к миру.

Но, — человек улыбнулся занимательной тавтологии, — есть одно «но» в этом прекрасном и чудесном мате в два хода: протокол с их технологиями, ограниченными унизительными стандартами Гео-22, извлечь невозможно.

Нужны специалисты Федерации. Ближайших, наверное, можно найти на космическом крейсере, патрулирующем сектор. Там всяких знатоков хватает, от робототехников до штурмовых десантных групп. Беда в том, что сами они сюда не прибудут, и оборудование с инструкциями не предоставят, а отправлять пленного за пределы планеты — на такое даже спьяну не согласишься.

Яснее ясного, попади им в руки Вит Самад — можно смело прощаться со служивым. Молча отберут и спасибо не скажут.

Допустим, можно попросить помощи у негласного представителя Федерации. Отношения у них, вроде бы, сложились неплохие. Он, точнее, она, конечно, фигура значительная, с возможностями. Только чем обосновать просьбу? Сведениями о том, что её коллега-дипломат, фактически, сдал солдатиков в угоду каким-то своим интересам? Иначе почему дело избежало огласки?

А вот это — перебор. Легко нарваться на корпоративную солидарность. Какая бы ни была грызня среди своих — аборигенам до неё нет дела. И опять же — Самада придётся отпускать в далёкий космос без каких-либо обоснованных гарантий возвращения. Даже у резидента не хватит возможностей притащить техников с орбиты.

Потому, на совещании, хозяин кабинета предложил хитрый ход: разыскать сослуживцев Вита и опросить их на камеру, чтобы получить свидетельские показания солдат Федерации. Если выгорит — это будет информационная бомба, позволяющая обойтись без серьёзных документальных подтверждений.

Расчёт простой: одному, случайно выжившему, могут не поверить — мало ли, кто чего нафантазировал, а нескольким, с подтверждёнными данными — вполне. Их и вытаскивать на свободу не нужно. Достаточно умудриться записать мини-интервью с тремя-четырьмя; отлично бы подошёл сержант Бо, командир подразделения.

Самада же пустить основным, связующим персонажем в подготавливаемой истории. Сложно, но вполне выполнимо.

И пошла та резидент в задницу! После публикации фильма ей останется лишь сопеть в две дырки, утирая слёзы. Солдат Федерации, добровольно участвовавший в боевых действиях против дружественного звёздному анклаву государства — проблема из проблем.

Хоть дезертиром объявляй, хоть полностью открещивайся — сетевая шумиха сама расставит акценты, вынуждая торопливо делать полезные предложения и сглаживать образовавшуюся неловкость.

Кто сказал, что далёкие партнёры нейтральны? Чушь. Они всегда руку на пульсе держат, всегда рядом. Ближе, чем кажется... Только на солдатах свет клином не сошёлся. Всегда необходим резервный план, и он имелся, тоже в общих, но вполне внятных, чертах. Выглядел он так: если задействовать сослуживцев Маяка не удастся — убиты, спрятаны слишком серьёзно, по каким-то причинам откажутся говорить — надо привлечь к созданию фильма какую-нибудь известную в журналистской среде личность, способную полноценно раскрутить шоу с единственным участником.

Дорого, но оправданно. В любом случае, вариант с сослуживцами необходимо отработать. А дальше будет видно.

Поэтому рядовой «Маяк» ценен тем, что существует. При любом исходе намеченных мероприятий он сыграет свою роль. Не с тем, так с этой.

Итак, ставки поднимаются! — сидящему за столом захотелось вскочить, звонко щёлкнув каблуками для подчёркивания торжественности момента. Еле удержался, вспомнив про возраст и чин. — Одним махом взять за яйца столько важных персон — почти как подарок на Рождество!

***

Последним пунктом, выделенным жирным шрифтом, значилось: «Снять фильм-расследование. Сначала показать его всего одному человеку — президенту Нанды».

Немного подумав, хозяин кабинета исправил текст, добавив уточнение: «резиденту Федерации тоже показать».

Перечитал, улыбнулся, закрыл файл и произнёс, глядя в никуда:

— Посмотрим, насколько у вас позвоночники гибкие. Посмотрим.

Пятнадцать лет.

Пятнадцать грёбаных лет!!!

Я не верил своим ушам. Мне впаяли по верхней планке, словно какому-то маньяку-потрошителю. Дальше по тяжести наказания идёт только пожизненное. За что, мрази? Я же в вашу сторону ни разу не выстрелил!

А меня...

Судейские умно придумали помещать обвиняемых в специальные клетки. Прутья решёток — толстые, в большой палец среднестатистического мужчины, скамья для заслушивания приговора — цельная, намертво привинченная к стене и полу. И больше ничего нет. Сиди, обтекай правосудием, словно ты бешеная тварь.

Вздумай я броситься на присутствующих — по стальным палкам пробежит разряд тока. Небольшой, призванный отпугнуть, сбить агрессию у нарушителя порядка слушаний.

Не дойдёт — автоматика добавит нагрузки, и продолжит добавлять, пока жаждущее свободы или справедливости тело не рухнет на пол, обоссанное и слюнявое.

С такой постановкой вопроса согласны все, даже правозащитники. Потому что это закон. Жёсткий, непреложный, прописанный удивительно ясно — без обычных юридических хитросплетений с лазейками для ушлых. Об этом охрана доводит каждому, кто попадает в внутрь.